Тысяча и одна ночь Майкла Дуридомова - Страница 42
- Предыдущая
- 42 / 58
- Следующая
42
– Ой, ну куда ты… ну щекотно! Ну зачем ты это делаешь!
– Неприятно?
– Ну стыдно!
– А приятно?
– Ну не спрашивай! Не скажу!
– Ну и ладно. Дай губы. Ты моя вкусная. Моя маленькая русалка. Попалась.
– Мишка.
– А.
– А скажи: ты это для себя делаешь или для меня.
– Я делаю это, потому что хочу.
– А почему.
– Не знаю. Желание возникает и не рассказывает мне – откуда и почему. И зачем. У тебя разве не так.
– Наверное. Но, бывает, мое желание возникает во мне и хочет тебя съесть. А бывает – ты что-то такое делаешь, и во мне появляется новое желание, вроде как оно и не мое. Или сначала оно не мое. Может, это твое желание переходит в меня?
– Конечно. Так и есть. А сейчас перешло?
– Ну не скажу! Ты сам не чувствуешь?
– Я чувствую. Но лучше знать наверняка. Тогда наши желания соединятся, и будет цепная реакция.
– Как у бомбы?
– Да.
– Так ты хочешь, чтобы я взорвалась?!
– Я хочу, чтобы ты побыла Кончитой.
– Ну подлец ты какой!
– Какой.
– Любимый. И всегда-то выходит по-твоему.
– Разве это плохо.
– Нет. Хорошо. Хорошо! Ааах, как хорошо! Еще! Все! Хватит! Ну пусти, Мишка. Уже все. Почти. Нет, теперь точно все.
– Ну вставай. Я тебя вытру. Во всех местах.
– Ну нет. Я еще полежу. Ставь чайник. Я сейчас.
– Ладно, маленькая.
Михаил вернулся в кухню, остановил запись и поставил чайник, потом с замиранием сердца включил сохраненный файл Noname02.erec. Шизофренические ощущения чуть не сбили его с ног: он был Белкой, чувствовал свою руку на сосках, которые отзывались удовольствием, на животе, внизу. И там, еще ниже. Было приятно, хотелось еще, глубже. Так ты этого хочешь, кошка. Тебе это нравится, маленькая брихушка. Тебе приятно, хоть и стыдно. Белкино желание пульсировало в нем милицейской мигалкой, стучало в ушах колоколом, волнами гнало кровь в сосудах и вдруг взорвалось невероятным, фантастическим, неземным, негуманоидным даже оргазмом. Реки Вавилонские вышли из берегов и затопили его всего; они вертели и крутили его, потом выбросили на берег – совсем обессиленного и полностью обалдевшего. Он остановил файл, дрожащими руками вытащил сигарету из пачки и жадно закурил. Господи, это она всегда так? Или только сегодня.
Из ванной вышла Белка в махровом халате, подошла к нему и уселась на колени, он обнял ее за шею, повернул к себе голову, пытаясь заглянуть в глаза, она их прятала, покусывала его за ухо и водила рукой у него в паху.
– Мне было так хорошо, что я забыла про тебя. Про него. Про вас. Хочешь, я его приласкаю, поцелую разочек? Сейчас.
– Слезай, Бельчонок. Давай потом. Поешь сначала, а то отгрызешь с голоду.
– Ладно. Но я отработаю. Ты же меня знаешь.
– Да. Я тебя немножко знаю. Накрывай на стол.
После ужина они лежали на диване, по MGM шел какой-то вестерн, Белка тихонько перебирала пальцами его «коника», а в голове у Михаила докручивалась мысль: надо одновременно два запустить, а потом…
– Белка, дай-ка мне твой телефон.
– Ага, хитрый какой! Нет уж!
– Да я не буду ничего читать.
– А зачем тогда?
– Хочу сделать одну вещь.
– Какую?
– Ну увидишь. Эксперимент один.
– А ты мне свой тогда дай.
– Ладно. Держи.
Михаил скачал на телефон Android Wear и EmoRec и соединил его с Белкиными часами.
– Скажи: Ок, Гугл.
– Кому?
– Часам.
– Ну Ок. Гугл.
– Так, теперь на моем телефоне найди иконку EmoRec.
– Нашла. Плеер какой-то.
– Да. Нажми Rec.
– Нажала. И что дальше.
– Дальше снимай халат, – Михаил кликнул Rec на Белкином телефоне, забрал у нее свой и положил оба на стол.
– Ну я буду тогда вся голая.
– Именно.
– Вот ты какой, Мишка. Тебе мало со мной вытворять всякое, еще надо и смотреть.
– Конечно. И смотреть, и трогать, и слышать. И чувствовать.
– Ладно. Давай его сюда. Чувствуешь?
– Чувствую шершавый язычок.
– Нравится ему?
– Не скажу.
– Чего это.
– Ты же не говоришь.
– Ну я стесняюсь. Иногда.
– Ты так и не привыкла? А сейчас?
– Не привыкла. И сейчас. Свет. Я голая. И я уже знаю, что ты хочешь.
– Если знаешь – становись. Моя лошадка.
– Ну выключи свет, Мишка. Ну пожалуйста.
– Ладно, моя хорошая.
Михаил выключил верхний свет, оставив телевизор, девушка стала на колени перед диваном, опустила руки на пол и положила голову на подушку на краю.
– Чуть пошире ноги, конячка.
Он провел пальцем по выступающим позвонкам, погладил шею, погрузил ладонь в темно-рыжую гриву, а левой рукой нашел пушистый холмик – гнездо желания.
– Ну как ты, Бельчонок? Ты готова?
– Да готова. Но все равно немножко страшно.
– Чего?
– Ну я знаю, что ты сейчас будешь делать. Мне это всегда немножко страшно. Сначала. Возьми крем, как твоя Марта Кетро пишет. И потихоньку.
– А вот и не знаешь. Смотри, что я тебе приготовил, – он дотянулся до стола, выдвинул ящик и достал лошадиный хвост, – будешь настоящая лошадка.
– Ну Мииишка! Ну что ты такое придумал! Ну это вообще уже!
– Соглашайся.
– И как его прикрепить.
– Засунуть надо.
– Ну стыдно так! И куда?
– Хочешь – вверх, хочешь – вниз.
– Ну какой ты подлец! Ну что ты делаешь с бедной девочкой.
– Только то, что она сама хочет. А ну спроси ее – как она хочет.
– Она тебе щас открутит что-нибудь – вот что она хочет.
– Ладно. Но скажи ей, что это потом. Так куда?
– Ну тебе надо, чтобы я еще и сказала! Засовывай уже. Вверх. Ты же так хочешь, я тебя знаю.
– Вот и умничка. Хорошая конячка. Расслабься. Не больно?
– Да нет почти. Стыдно до смерти.
– Зато красиво как. Нет?
– Дико как-то. Я – с хвостом. Давай уже его, коника своего.
- Предыдущая
- 42 / 58
- Следующая