Тысяча и одна ночь Майкла Дуридомова - Страница 39

Михаил тупо смотрел на часы несколько минут, сердце перестало бухать, он побрел в кухню и закурил. Это ж Белка щас придет! Он загасил сигарету и пошел в ванную, открыл воду и пшикнул пару раз из бутылки «Мускатная роза», зажег три свечи и выключил свет. Раздался скрежет ключа в замке, он вышел в холл и обнял вошедшую девушку, забрав у нее пакет.

– Ой, Миш, я тааак устала… как лошадь прямо.

– Ты моя маленькая лошадка. Снимай свою сбрую…

– Ну, Мишка, говорю же: устала. Не хочу сейчас.

– Да я не об этом. Я тебе ванну приготовил. Отдохнуть-расслабиться.

– А ну посмотри на меня. Нет, правда 1:1. Что-то ты странный какой-то. Боже, и свечи! Какой-то ты… возбужденный. Но я, правда, устала. Давай завтра, а?

– Да не вопрос. Часы наденешь?

– В ванну? Они же намокнут.

– Они водонепроницаемые. Нравятся?

– Симпатичные. Ну давай. Пойду полежу.

– Ладно. Может, я тебя проведаю?

– Ну Миш, ну не надо, совсем сил нет, ничего не хочу.

Михаил прошел в кухню, сел на стул и закурил. Как же они это делают, эмореки эти, и что с этого можно поиметь. По звуку плещущейся воды он понял, что Белка уже в ванной, достал свой смартфон, открыл в EmoRec файл jakuzi_relax. erec и нажал Play. Дым от сигареты поднимался к потолку.

– Ой, Мишка, ты что, джакузи установил?! С музыкой?! Классно как! Иди сюда.

– Нравится?

– Так ласково, приятно, как будто ты мне массаж делаешь… в разных местах.

Михаил подавил в себе желание поработать массажистом, вернулся на кухню, докурил и пошел в комнату. Файл должен был «играть» пятнадцать минут. Из ванной донесся голос Белки – она пела, немного фальшивя, но выдерживая ритм и мелодию: Ай гат ю… андер май скин… ю мейк ми фил… ю мейк ми нау… ю мейк ми шайн… онли юууу… мейк ми фил гуд…

Во пробило, а. Что ж там, в этом файле, блин.

В комнату вошла Белка, замотанная в махровое полотенце, в два прыжка она очутилась у кресла, умостилась на коленях у Михаила и положила голову ему на плечо.

– Ну ты вся мокрая.

– А тебе не нравится?

– Нравится. Я люблю, когда ты мокрая. И когда голая. Под полотенцем. Давай мы тебя покачаем. Бедная девочка устала…

– Щас засну совсем. И что ты тогда будешь делать.

– Ничего не буду. Уложу тебя в постель.

– Прям так ничего и не будешь делать? Ты не заболел? Ну ты брихун какой, Мишка! Я вот попой чувствую, что он бы что-то поделал.

– Не, Бельчонок. Ты устала. Отдыхай, маленькая.

– Да ты меня уже так классно отдохнул! Представляешь, завтра на работе расскажу Галке, что прихожу я домой, мертвая прямо, нас сегодня главврач затрахал своими цэу, а мой Мишенька джакузи установил, свечи зажег, а потом качал на коленях, как маленькую девочку, а потом спать уложил и не приставал совсем – да она мне знаешь, что скажет.

– Что.

– Что ты себе другую завел. Признавайся – завел?

– Да что ты, Белка. То сама не хочешь…

– Я-то может и не хочу… А вот ты…

– Да я просто хочу, чтобы ты отдохнула. Как собиралась.

– Собиралась. А потом рассобиралась.

– Так тебя взбодрить может?

– Ну а я тебе о чем. Взбодрить меня надо, Миша. Хорошенько так. По полной программе.

– По полной, говоришь. Ладно. Держись тогда.

– Да чего мне держаться – небось не улечу.

– Это мы щас посмотрим, – Михаил выудил Галакси, открыл в Эмореке файл parachute. erec и нажал Play.

– Ааааааааааааааааааааа!!! Мииишкааа!!! Держи меня!!! Я лечууу!!! Ой, повисла! Висю! В небе! Сними меня! Ой. Села.

Девушка раскрыла глаза и отпустила шею Михаила, щеки ее покрывал яркий румянец.

– Что это ты со мной сделал?!

– Взбодрил. Или нет.

– Взбодрил твою мать – как в чайной рекламе – по полной программе!

– Еще, может, хочешь?

– Конечно, хочу! А то зиппер у тебя заржавеет. Ну-ка, проверим. Нет, хорошо работает. И под ним все хорошо работает. Давай я на нем посижу. Или попрыгаю. Он не против?

– Да когда это он был против. Прыгай в седло. Поехали!

– Мишка!

– Оу.

– Я хочу подержаться за твои уши. Чтоб не упасть.

– Да дер… жись… за что… хо… чешь.

– Ты будешь мой коник сегодня. Здоровый такой. Ну давай, коник, брыкни сильнее. Ууух… хорошо! Правильный ты у меня… коник. Давай! Еще! Еще! Ой, умру! Все! Стой! Стой, мой хороший, стой. Я приехала. А ты… а он… нууу… куда ты рвешься… конь ретивый… я тебя крепко держу… за твою… конячью… голову. Ну давай… давай… вот… молодец… хороший… хороший… коник… подлец мой любимый… опять меня всю извозюкал… опять… в ванную надо…

Они лежали на диване, отдыхая, девушка обнимала Михаила левой рукой и двигала левую ногу по его ногам.

– Устал?

– Да я бы еще… девяносто миль… до канадской границы… как раз плюнуть.

– Ну, Мишка, у нас разве есть канадская граница?

– Нету, маленькая, нету. Давай спать.

– Ну давай.

Спал Михаил плохо, вздрагивал, ворочался и иногда просыпался. Снилось ему, что они с Белкой летят в самолете, Белка почему-то блондинка, они почему-то оба голые, но в шлемах и очках, надевают на себя парашюты и, взявшись за руки, выпрыгивают из самолета. Поток воздуха разбрасывает их в разные стороны, вертит, и в голове у него крутилась мысль, что Белка… с расставленными ногами… надо ее срочно догнать… поймать и… Он греб руками в воздухе, но догнать ее никак не мог. Потом он приземлялся в пустыне и готов был отдать полжизни за банку пива. Проснулся он разбитый и с чувством неудовлетворения. Белка уже ушла на работу, и он побрел в кухню, поставил чайник и пошел в душ. Контрастный душ прочистил ему мозги, он выпил кофе, покурил и понял, что неудовлетворение связано с Эмореком, вернулся в комнату и включил комп. И почему это она была блондинкой? Это Дашка у Тимки блондинка. Дурня какая, а.