Тысяча и одна ночь Майкла Дуридомова - Страница 34

К оглавлению

– Только снизу. Ложитесь. Я перчатки возьму.

– Дома ты его и без перчаток берешь.

– То дома. Здесь все надо по правилам. Подождите – принесу инструменты.

– Какие инструменты?! Что еще за новости?

– Это же урология, Мишка. У людей бывают камни. В почках.

– И что. У меня нету.

– У тебя-то нету. А мне надо потренироваться.

– На почках? Так это мы с Тимкой уже – пивом. Три раза.

– Понимаешь, Мишка. Послушай меня. Есть такая процедура урологическая – в эту твою штуку надо вставить катетер или буж или цистоскоп. Тут нужна определенная сноровка. А на ком мне тренироваться? На бомжах местных? Так что потерпи уж, ладно? Я буду осторожно.

– Будешь что?! В него запихивать все эти штуковины?!

– Ну да. А что же делать. Если камни.

– Да нет у меня камней никаких!

– Ну Мииишка! Ты меня дома как только не мучил! Что только не делал. А тут не можешь потерпеть немножко. Для науки. Для зачета. Ну пожалуйста! Если ты меня любишь. Хоть немножко.

– Знал бы – лучше бы под порогом ночевать остался.

– Ну что ты, Мишутка, это должно быть и не больно. Но я еще ни разу не пробовала. Ну мне же надо начинать когда-нибудь. Ну соглашайся. Ну я отработаю! Обещаю.

– Вот попал, так попал.

– Ну Мишенька, ну я тебя прошу. Я потихоньку так вставлю, проверим проходимость канала и все. Ну давай.

– Господи, ну за что мне такое наказание. Давай ты лучше стоматологом будешь.

– Ну мой хороший. Давай.

– Ладно, блин. Давай уже. Дома потом устрою тебе свой зачет. Идет?

– Ладно! Что захочешь!

– Точно?

– Ну ты же меня знаешь. Я и так для тебя все делаю.

– Ну давай уже, сестра. Милосердия.

– Берем трубочку, смазываем, вставляем… Не дергайся! Не больно? Вот видишь. Дальше. Еще. И куда это она вся помещается. Вынимаем… Все. А ты боялся.

– Ну, слава богу.

– Миша.

– Что.

– Мне надо еще вот это попробовать вставить.

– Эту кочергу?! Что это за хрень такая.

– Это не хрень. Буж называется.

– Да мне все равно, как она называется!

– Ну давай, Мишутка. Второй раз всегда легче. По себе знаю. Давай.

– Ну Белка, может и одного хватит?

– Нет. Потерпи. Я осторожненько. И всего-то толщина пять миллиметров.

– Всего-то! Да он и рифленый еще!

– Ну так надо. Готов?

– Да он всегда готов – ты что, не видишь?

– Вижу, вижу. Так, по инструкции: сжать головку, вставить… хорошо идет. Не больно?

– Да не больно. Приятно даже. Если бы ты еще сверху язычком – я бы и…

– Вы что это, больной! Немедленно прекратите! А то рука дернется, он в него упадет – так и будешь ходить потом.

– Ну давай, Белка. Ты же обещала.

– Ты что! А клятва Гиппократа? А врачебная этика?! У нас по ней тоже зачет.

– Вот ты, блин, гиппостудентка. Отличница. Вынимай тогда свою кочергу.

– Да уже все. И ничего сложного. Все получилось. Такие вы у меня хорошие оба. Молодцы просто.

– А награда нам? Ему хоть.

– Ну потом. Надо еще мне тут одну вещь проверить.

– Какую?

– Предстательную железу.

– Так залазь сверху и проверяй!

– Нет, Миша. Это не так делается.

– А как?

– Мануально. Изнутри. Но это вообще не больно. Переворачивайся на живот и подними таз.

– Белка! Давай лучше ты в такую позу станешь. А я тебе клизму поставлю.

– Ну Мииишка! Я же для учёообы! Для практики! А ты!

– Нет уж, к черту, хватит с меня твоей учебы!

– Это знаешь, какой важный орган! Она выделяет иммуноглобулины, ферменты, витамины, лимонную кислоту. Ионы цинка даже.

– Так витамины не с той стороны пробовать надо! Будешь?

– Ну проверить сначала надо! Давай. А я потом.

– Сказал – все! Я одеваюсь. Курить охота – умру щас. Где тут у вас подымить можно.

– Нигде нельзя. Только главврач у себя в кабинете курит.

– Ну пошли к нему сходим.

– Ну пошли. Не дал мне доучиться.

– Щас я тебя доучу. Теперь я буду профессор.

Кабинет главврача был большой, с холодильником и диваном под кожу; в центре стоял стол в виде буквы Т. Михаил уселся в мягкое кожаное кресло за столом, Белка открыла форточку и присела на край стола.

– Так, Бурлакова, снимайте.

– Халат?

– Трусы.

– Ну он так не говорит!

– А как говорит? Что, ни разу тебя за попку не ущипнул?

– Не, шлепнул только раз.

– Вот сволочь старая, надо ему самовар починить.

– Да у него и нет самовара, Мишка.

– Чайник, в смысле, начистить.

– Ну не надо! Он еще мне практику должен подписать.

– Ага. Практику. Щас подпишем. Садитесь сюда, по центру. Так, правильно. Ноги раздвиньте. Спину – назад, ноги – вверх. Хорошо пока, по учебнику все. Вопрос первый: как называется, когда девушка вот так на столе… ноги кладет на плечи, и ей там… языком?

– По латыни? Ку… нилингус?

– Отлично. Теоретически Вы подкованы. Теперь на практике. Включаю секундомер. У Вас одна минута, Бурлакова. Начали.

Белка откинула голову назад, выгнула шею, застонала, руки ее сгребали бумаги, лежащие на столе, она сдавила бедрами уши Михаила, отпустила, дернулась несколько раз и сняла ноги, слезла со стола и устроилась у него на коленях, обняла за шею и впилась в губы. Михаил остановил секундомер.

– Пятьдесят секунд. Реакции у Вас хорошие.

– Мишка. Какой ты у меня хороший!

– Разве я тебе так раньше не делал?

– Ну делал. Но сегодня… Я тебя… его… таки намучила. Ты мог заставить меня что угодно сделать. Я бы согласилась.

– Я никогда тебя ничего не заставляю, Бельчонок.

– Ну я не так сказала. Ну не сердись. Ты мог захотеть все, что угодно. А ты мне так приятно сделал. А знаешь, почему я так быстро?

– Почему.

– Я представила, как мы с тобой на море… летим на парашюте. Только ты не сзади, как тогда, а спереди. И так мне делаешь. А на катере Ахмет на нас смотрит и кричит все: Гуд флай? Ну я и…